Эффект василиска, или Диктатура совести - Анатолий Шалин

– Интересно, почему же она почти спокойна? – хмыкнул Никифор.

– Дело в том, что моя аппаратура воздействовала на вас, друзья, в течение почти часа. А поскольку вы, как я погляжу, чувствуете себя вполне сносно, я делаю из этого вывод, что вы люди порядочные, совестливые и поступите со мной по справедливости. В отношении вас совесть у меня спокойна, а в отношении этих умерших… Конечно, есть терзания, но… Поймите, я никого не собирался убивать. Они… Ну, с чем бы сравнить.

Эти погибшие, это как рыбы, оказавшиеся вдруг без воды. Я ведь только изменил слегка среду обитания. Они были превосходно адаптированы к атмосфере всеобщего надувательства, сволочизма, что ли. А я чуть-чуть поменял настройки, сделал окружающее пространство более нежным, и они вдруг стали умирать. Но ведь без этих-то моих изменений гибли как раз в первую очередь совсем другие люди, более как раз чувствительные, более совестливые, погибал самый цвет народа. Вот и выбирайте, что тут делать. По этим-то, как вы выразились, негодяям статистика у вас подобрана, а где другая статистика, сколько было убито, искалечено ни в чем неповинных людей до того, сколько спились, сраженные подлостью, несправедливостью житейской? Вы же сами говорите, что нравственный климат в нашем городе стал меняться в лучшую сторону. Негатива стало меньше… Следовательно, мой приборчик не только губит, но и спасает людей.

– Логично, – усмехнулся Никифор. – Признаться, я уже догадался, дорогой Феликс Трофимович, что вы подготовились к нашему визиту достаточно хорошо. Спорить с вами трудновато. Раз уж мы вас навестили, покажите хоть эту вашу технику, что ли!

– С удовольствием! – засуетился Феликс Трофимович. – Идите за мной, хотя, наверное, это вам мало что даст. Вот, смотрите, с виду обычный генератор электромагнитных волн, ну, есть кое-какие прилады, но это мелочи. Есть несколько фирменных секретов… Все умещается в небольшом чемоданчике, работает от электросети. Все обычно… Правда, я сейчас пытаюсь изготовить портативный излучатель узконаправленного действия, думаю, если вы не прервете мои изыскания, месяца через три первая модель будет готова к полевым испытаниям.

– И где же вы их на этот раз собираетесь проводить? – вежливо поинтересовался Никифор.

Феликс Трофимович застенчиво улыбнулся:

– У меня осенью командировка в столицу намечается…

– Что ж, – вновь вздохнул Никифор, – не смеем больше занимать ваше драгоценное время. Кажется, Семен, нам пора. Спасибо за гостеприимство. Кофе был очень вкусным, хотя воспоминания, навеянные вашим аппаратом, несколько смутили мою душу. Ну ладно! Желаю удачи! Единственная просьба: там, в столице, не переусердствуйте, не сильно злоупотребляйте своей техникой. Хотя, боюсь, тамошних мастодонтов никакой реаниматор не возьмет. Впрочем, поживем – увидим!

Уже в автомобиле, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, Никифор нарушил несколько затянувшееся молчание и обратился к Семену:

– Думаешь, правильно мы с тобой поступили?

– По-моему, он прав. Формально, конечно, можно подвести под статью «О доведении до самоубийства», но что-то сомнительно, чтобы мы добились успеха. И потом, этот карась-идеалист мне почему-то симпатичен.

– И давно это ты, Сеня, начал руководствоваться в нашей работе симпатиями и антипатиями?

– Наверное, после визита к этому сумасшедшему профессору.

– Что ж, возможно, он и сумасшедший, но это некое благородное безумие. И он далеко не карась-идеалист, это, скорее, некий заместитель сатаны по хозяйственной части. И штуку-то он изобрел страшноватую, обоюдоострую.

– Это почему?

– Если можно пробудить чью-то совесть при помощи техники, следовательно, при помощи той же техники эту же совесть можно и уничтожить! Или я не прав?

– Это было еще одной причиной, почему его мы отпустили?

– Да, видимо.

– А ведь вы тогда, после убийства Вывизова, были правы, – сказал Семен. – Помните?

– В чем?

– Вы сразу предрекли, что на нас будет висеть еще одно нераскрытое дело.

– А… Это… Как вы там это называли – касандризм? Ну, на такие прогнозы большого ума не требуется. Ладно, поехали в управление. Опять мне бодаться с прокурором.